На обед дона Флор  и  доктор Теодоро пришли под руку. Немного передохнув, доктор должен был вернуться в аптеку, по воскресеньям она была открыта до десяти вечера.

– Бедняжка… – посочувствовала мужу дона Флор.

– А ты ложись сегодня пораньше, вчера тебе нездоровилось.

Дона Флор была рада, что кончилась наконец мучительная, раздиравшая ее борьба между духом  и  плотью. Ее беспокоило только одно – вдруг Гуляка не вернется? Что она тогда будет делать?

Но он явился, едва только доктор вышел за дверь – в плаще  и  с зонтом, потому что снова начался проливной дождь.

– Ты бледен, устал  и  осунулся. Это оттого, что ты опять не спишь, играешь, ведешь бурную жизнь. Тебе нужно отдохнуть, любимый, – сказала дона Флор после первых объятий.

В лице у Гуляки не было ни кровинки, но он улыбался.

– Устал? Немного. Ты не представляешь, как я смеялся над Пеланки.

– Ты собираешься уходить? Не останешься со мной на ночь?

– Наша ночь – сейчас. Потом, дорогая, придет другой твой муж.

Дона Флор вспыхнула.

– Нет, нет! Теперь я никогда не смогу ему принадлежать. Никогда, Гуляка! Неужели ты этого не понимаешь?

Гуляка довольно улыбнулся.

– Не говори так, любимая. Тебе нравится быть честной  и  серьезной женщиной, я знаю, но зачем себя обманывать? Он тоже твой муж  и  имеет на тебя такое же право, как я.  И  знаешь, он мне все больше нравится… Я говорил тебе, что мы прекрасно уживемся втроем…

– Гуляка!

– Что, моя милая!

– Значит, тебя не трогает, что я наставляю тебе рога с Теодоро?

– Разве он годится для рогов? – Гуляка провел рукой по своему бледному лбу. –  И  он  и  я твои законные супруги. Только он, дурак, мало тобой занимается. А нашу любовь, милая, если хочешь, можно назвать противоестественной, но она законна, так же как  и  его любовь. Разве я не прав? Мы оба твои мужья. Так кто же кого обманывает? Ты, Флор, обманываешь нас обоих, зато себя ты больше не обманываешь.

– Себя?

– Я так тебя люблю. – Его вкрадчивый голос отзывается в сердце доны Флор. – Для того чтобы обнять тебя, я преодолел небытие  и  явился сюда. Но не требуй, чтобы я был одновременно  и  Гулякой  и  Теодоро, это выше моих сил. Я могу быть лишь самим собой  и  давать тебе только любовь, остальное даст тебе он: собственный дом, верность, уважение, деньги  и  положение в обществе. Без всего этого ты не можешь быть счастливой, но ты не можешь быть счастливой  и  без моей любви, порочной, изменчивой  и  пылкой, хотя она  и  заставляет тебя страдать. Моя любовь так велика, что,  и  уйдя из этого мира, я все равно существую, я снова тут. Я пришел, чтобы опять наполнить твою жизнь радостью, страданием  и  наслаждением, но не затем, чтобы все время быть при тебе, как твой теперешний супруг, который хранит тебе верность  и  делает все в точно определенное время: ходит в гости, в кино  и  ласкает тебя. Нет, любимая, я не похож на своего благородного коллегу, я существую для того, чтобы зажигать твои потаенные желания  и  страсти. Он же заботится о твоей добродетели, о твоей чести, о твоем благополучии. Он – твой день, я – твоя ночь. Мы оба твои мужья, твои два лица, твое «да»  и  твое «нет». Ты можешь быть счастливой только с нами обоими. Когда я был у тебя один, я давал тебе только любовь  и  ты страдала! С ним ты ни в чем не испытывала недостатка, но страдала еще больше. Сейчас ты достигла гармонии, Флор, такой ты  и  должна остаться.

Тела их горели.

– Скорее, любимая, скорее, ночь коротка,  и  мне скоро пора возвращаться к моей беспутной жизни, а потом наступит время твоего второго мужа, моего компаньона  и  собрата. Для меня – твоя страсть, твое тайное желание, твое блаженство, для него – остатки твоей любви, заботы о тебе  и  о твоей добродетели. Это замечательно – я, ты  и  он. Лучше нам ничего не придумать, все остальное – обман  и  лицемерие. Почему ты не хочешь этого понять? Ты думаешь, я пришел тебя обесчестить, а между тем я спасаю твою честь. Скажи мне, только откровенно, что случилось бы, если бы не пришел я, твой законный муж? Ты завела бы себе любовника  и  запятнала свое доброе имя. Помнишь Принца, некоего Эдуардо, известного под кличкой Мощи? Или ты уже забыла, как он торчал под фонарем, а ты пряталась за жалюзи? Если бы я не послал тогда Мирандона, ты, несмотря на траур, изменила бы моей памяти. А сейчас, моя дорогая, не думай ни о чем, настал час любви,  и  нам ничто не должно мешать.

– Гуляка-путаник, Гуляка-еретик  и  тиран, я готова.