Зима выдалась трудная. Затянуло льдом латвийские болота и топи. Свирепый северный ветер нагнал с Балтики волну холода; разбитые дороги сковало морозом, земля стала неподатливой, крепкой, как кость.
В этих условиях войска Первого Прибалтийского фронта, перешедшие в наступление левым флангом, зажали в тиски две немецкие армии, входившие в состав группы армий «Север», между городами Тукумс и Либава, и прервали связь между этими армиями и немецкими войсками в Восточной Пруссии. Немцы поддерживали связь с окруженной Курляндской группировкой только через бухту Мемель, морским путем.
Курляндия стала последним опорным пунктом немцев в Прибалтике, и фашистское командование стремилось удержать ее любыми средствами. Были созданы мощные опорные пункты в этих удобных для обороны лесистых болотистых местах.
Чтобы соединиться со своими войсками в Восточной Пруссии, войска Курляндской группировки предпринимали яростные атаки; навстречу им пробивались немецкие части из Восточной Пруссии. Преодолевая яростное сопротивление врага, войска Первого Прибалтийского фронта успешно продвигались, занимая все новые города и населенные пункты Восточной Пруссии,
Танкисты Асланова, наступая со стороны Литвы, освободив Тукумс, вышли к Рижскому заливу. Теперь на очередь встала задача разгромить шестнадцатую и восемнадцатую армии группы «Север». Бригаде Асланова предстояло принять участие в этой операции.
Черепанов обещал Асланову, что после выполнения этой задачи бригада будет выведена на отдых,
Закончив неотложные дела в штабе, Асланов при свете дрожащего пламени «катюши» писал ответ довоенному другу своему Сироте. После освобождения Белоруссии Сирота несколько месяцев лежал в госпитале, был комиссован, признан инвалидом, получил пенсию и жил вместе со своей семьей в станице Славянской. Так, совершенно неожиданно для Сироты, закончились eгo попытки вернуться в армию. Теперь он с трудом привыкал к мирной жизни. Асланов никогда не забывал своих обещаний. Он помнил, что и Сироту еще до войны звал в Ленкорань, и семье Сироты советовал туда поехать. Мало, мало остается у него друзей, и как не воспользоваться возможностью встречи? Вот он скоро поедет домой, – так пусть к этому времени едет туда и Сирота с женой, побудем вместе, службу довоенную вспомним, друг на друга поглядим…
"Приезжайте, Сергей, с женой и детьми, отдохнем хоть несколько дней", писал он.
В комнату, отряхивая снег с полушубка, вошел начальник политотдела бригады Филатов.
– Добрый вечер, товарищ генерал.
– Добрый вечер, – Асланов отложил конверт, повернулся к Филатову. – Ну что, холодно?
– Страшенный мороз. Вдобавок, сырой.
– Добить бы их в Курляндии и уйти на другой участок. Мне тоже эта холодина и сырость осточертели.
– Здорово укрепились немцы. Похоже, готовятся встретить тут и весну.
– Командование занято Восточно-Прусской операцией; о нас как будто забыли. Но, думаю, до весны мы с немцами тут покончим.
– Да, но когда это будет? – Филатов помолчал. – Ази Ахадович, сегодня какое число?
– Что, – удивился Асланов, – не знаешь, какое число? Двадцатое…
– Значит, до двадцать второго остается чуть больше суток… Ну,
– Ты какими-то загадками говоришь, Михаил Александрович.
–
– Голова так забита, что я, действительно, и не вспомнил бы, – смутился Асланов. – Тридцать пять… Это, вроде, еще немного?
Заглянул Смирнов:
– Товарищ генерал, «хозяин» на проводе…
Асланов поднял трубку.
– Алло? Да, да, это я, здравствуйте. Карту? Сейчас. – Асланов пододвинул к себе планшет, развернул. – Так. Нашел. Смотрю… Да, понятно. Через час? Есть. Буду.
Положив трубку, генерал сказал Филатову:
– Михаил Александрович, звонил Черепанов. Ставит новую задачу. Вот смотри. Берегом моря от Либавы идет железная дорога. Немцам она вот как нужна. Ну,
– Это само собой.
– Вы ничего там не затевайте.
– Мы скромно, по-фронтовому…
– Но сначала выполним задачу,