ЗАМОК, В ТРЕХ МИЛЯХ ОТ ЛИДСА, ВЫШЕ ПО РЕКЕ
Хотя замок был построен не слишком давно, о чем ясно говорили современные кирпичи и черепица, он все же казался принадлежащим минувшим векам. Две сторожевые башни усиливали мрачное впечатление; рядом с мостом, перекинутым через крепостной ров, стояла пушка. Очевидно, владелец замка предвидел, что
И замок, и аббатство окружал однообразный пейзаж. Газоны, беседки и цветочные клумбы красовались вокруг замка, спускаясь к реке,
Но на всем окружении лежала скорее печать будущего, чем прошлого. Из самого дальнего сарая к каменному мосту, перекинутому через реку, тянулись рельсы, убегающие на юг. Семафоры, похожие на скелеты, стояли
Но здесь, возле замка, стояло прозрачное июньское утро. Солнечные лучи освещали легкие облачка, играли тысячами оттенков
Как только распахнулась парадная дверь замка, два мастиффа, сидящие на цепях рядом с оружейной пирамидой, разразились яростным лаем. Когда сэр Мэлэчи шагнул вперед, они умолкли, но продолжали скалить зубы и тихо рычать на незнакомого им Руперта. Позади него шагали четыре алебардщика,
Пленник был разоружен и без лат. Одежда, которую он носил под кольчугой — рубаха из грубой ткани, лосины из сыромятной кожи, сапоги до колен, с ярким верхом, — была наскоро вычищена, так что почти незаметными стали пятна, оставленные травой, землей, потом и кровью. Волосы принца причесал и немного подстриг парикмахер.
Человеку среднего роста, шедшему рядом с принцем, приходилось поднимать голову, чтобы взглянуть
— Мне очень жаль, что ваше высочество прибывает
— Неважно, — безразлично бросил Руперт.
— Нет, это важно, хотя бы для меня. Честь сэра Мэлэчи Шелгрейва требует, чтобы вам было оказано должное гостеприимство, достойное… — он перевел дыхание, — Руперта, принца и племянника нашего короля, урожденного графа Рейнского курфюршества, герцога Баварии и Кумберланда, графа Холдернесса, кавалера Ордена Подвязки, генерала королевских войск.
На какое-то мгновение благодушие оставило Руперта. Он сжал кулак, скривил губы, нахмурил брови, бешено уставясь на собеседника. Стражи торопливо схватились за оружие.
Шелгрейв остановился, всплеснул руками и воскликнул:
— О, прошу прощения, я сказал это совсем не
Пальцы Руперта разжались, руки бессильно упали. И снова ничего нельзя было прочесть на его лице. Круглоголовый вздохнул с облегчением.
— Сегодня из Лидса приедет отличный портной, — торопливо сказал Шелгрейв. — Он снимет с вас мерки, бросит всю другую работу и будет трудиться без сна и отдыха, пока вы не будете одеты, как подобает принцу,
— Этого не нужно, — отозвался Руперт. — Я солдат, а не попугай.
Руперт повернулся к собеседнику; Шелгрейв встретил его взгляд, и на мгновение они замерли, глядя друг на друга.
Хозяину замка было под пятьдесят, однако он выглядел бодрым и подтянутым. Волосы давно покинули его куполообразный череп, оставив лишь небольшую бахрому над ушами; серые глаза постоянно моргали; кожа слегка обвисла под подбородком, но
— Ну, по крайней мере, ваше высочество нуждается
Руперт не сдержал удивления:
— Так долго?
— Умоляю, лорд, рассудите сами, — проговорил Шелгрейв, направляясь дальше. Руперт старался идти не слишком быстро, хотя длинные ноги невольно уносили его вперед. Парламентарист, бросив на принца косой взгляд, продолжил: — Говорят, вы человек крайне прямолинейный. Могу ли и я говорить откровенно?
— А, можете. Я сыт по горло двуязыкими придворными, — огрызнулся Руперт.
Шелгрейв понимающе кивнул.
— Ну что ж, — начал он. — Ваше высочество и Маврикий, ваш брат… ну,
— С точки зрения короля, — резко бросил Руперт, — вы — не что иное, как мрачная и уродливая зима.
— Короля вводят
— Ладно, продолжайте…
— Извините ли вы мое любопытство? — (Руперт коротко кивнул.) — Хотя я и не родился солдатом, подобно вам,
— Я выполнял приказ, — хрипло ответил Руперт. — Больше мне нечего сказать.
— Это к чести вашего высочества, но… но бессмысленно, ведь нет секрета
— Довольно! — Руперт снова остановился, словно при виде опасности.
Шелгрейв поклонился.
— Разумеется… Я лишь хотел объяснить, почему мне доставляет удовольствие ваше общество. Видите ли, вы бесценны для наших врагов и, следовательно, для нас тоже. То, что вы взяты
— Для чего?
— Это решит Парламент.
Глубокие морщины легли возле губ Руперта.
— Воображаю себе…
Шелгрейв осторожно взял принца под локоть и повел по тропинке. Высокие кусты роз стояли по обеим сторонам, а под ними скромно синели анютины глазки; легкий ветерок был насыщен их ароматом. Солнечные лучи, пробравшись сквозь листву, золотыми пятнами падали вниз. Под ногами тихо поскрипывал гравий.
— Ваше высочество, оставьте грусть, — сказал Шелгрейв. — Вы здесь найдете немало удовольствий и забудете о борьбе. Конечно, вся домашняя прислуга и все, кого вы здесь можете встретить, дали клятву ни словом не упоминать о вашем присутствии, а моим людям можно доверять… Но хотя и под охраной, вы будете достаточно свободны
Кулаки Руперта снова на мгновение сжались.
— Но вы можете ловить рыбу, играть
Руперт энергично встряхнул головой:
— Истина не имеет отношения к вашей кислой и лицемерной вере.
Шелгрейв вспыхнул, но сумел взять себя
— Разве вы не воспитаны кальвинистом, мой лорд?
— Я старался быть настоящим протестантом, но я не способен отбросить все то хорошее, что было
— Однако когда над миром встает солнце, — сказал Шелгрейв, — мы перестаем видеть милые маленькие звездочки… Но, впрочем, есть звезды, которые бесчестно светят
— Я допускаю, что Якоб был не лучшим из королей…
— Он был наихудшим… Ужасные налоги, чтобы содержать роскошный двор, давление на купцов,
— Тут я не судья, — сказал Руперт. — Я просто предан королю. И еще… ваши люди так много болтают о свободе… — Он широким жестом показал на батраков, работающих на полях. — Насколько свободны вот они? О них не заботится их лорд. Зато вы свободны обречь их на нищету, выбросив на дымную фабрику.
Какое-то время они шли
— Я думал, ваше высочество из тех философов, которые разбираются
— Да, — согласился Руперт. — Я люблю хорошие машины.
— А как вы относитесь к недавно изобретенным экипажам, которые движутся силой пара и тянут за собой поезд?
— У меня было слишком мало возможностей увидеть их, разве что издали, да и строители железных дорог
— Я люблю эти машины так же, как моих охотничьих лошадей, — сказал Шелгрейв. — Вскоре они смогут перевозить настоящие грузы. Пока они слишком малы и движутся едва ли быстрее лошадей, хотя и не знают усталости. Сейчас они
— Возможно, — коротко произнес Руперт, рассеянно глядя на сарай.
Шелгрейв, заметив это, слегка улыбнулся, снова дотронулся до локтя принца и сказал:
— Это подъездная ветка для моего личного пользования. Я приказал постоянно поддерживать огонь, как вы, без сомнения, уже догадались, потому что надеялся, что зрелище поезда поднимет настроение вашего высочества, а может быть, вам даже захочется самому повести локомотив.
— Вы слишком добры, сэр Мэлэчи. — Голос Руперта потеплел.
— Тогда пойдемте, — предложил Шелгрейв. Рабочий распахнул дверь сарая, и принц, вместе с Шелгрейвом и стражниками, вошел
Мгновением позже паровоз, тянущий за собой пассажирский вагон, повернул с Брэдфордской линии к замку сэра Мэлэчи. Когда он остановился, лакей
— Наконец-то я дома!
Лакей поклонился. И он, и машинист искренне радовались, глядя на девушку.
— Добро пожаловать, мистрис Дженифер! — сказал лакей.
— Спасибо! — Она ласково сжала плечо слуги, но тот вежливо отступил на шаг. Девушка побежала на лужайку, окруженную кустами сирени, все еще влажными от утренней росы.
Она притянула к себе цветущие ветки, вдыхая их нежный аромат.
Ее горничная, покинувшая вагон куда более степенным образом, поспешила следом.
— Мистрис Дженифер! — воскликнула она. — Осторожнее! Вы промочите платье… — Горничная остановилась. — Ох, милая, да вы уже промокли!
— Как хорошо, что это тебя зовут Пруденс [Пруденс (англ.) — благоразумие, осмотрительность. (Здесь и далее примеч. пер.)], а не меня! — Рассмеявшись, девушка взглянула на мокрое платье и подбежала к горничной. — Прости свою ветреную птичку, пожалуйста, и тогда я постараюсь никогда не быть упрямой ослицей!
Пруденс
Несмотря на одинаково строгие, чопорные черные платья с белой отделкой, молодая женщина и ее старшая костлявая подруга, казалось, принадлежали к разным расам. Дженифер была высокой, тонкой, как тростинка — но с пышной грудью, с быстрыми, энергичными движениями. Капюшон ее дорожного плаща упал на спину, открыв янтарного цвета косы. Большие зеленые глаза окружали густые ресницы, темные брови выгибались дугами; нос девушки был чуть вздернут, а полные мягкие губы контрастировали с четко очерченным подбородком и скулами.
— Я лишь ваша смиренная прислуга и компаньонка, — сказала Пруденс, склоняя голову, — и я давно служу сэру Мэлэчи и его супруге, которые ожидают, что я буду присматривать за вами должным образом. Моя обязанность — научить вас достойно вести себя.
— Я тебе весьма признательна, — сообщила Дженифер и торопливо добавила: — Теперь я действительно чувствую, что здесь — мой дом. Ты знаешь, как мне не хватало всего этого там,
— Поосторожнее, дитя, — перебила ее Пруденс. — Не говори ничего дурного о прогрессе.
— Извини. Я забыла. Да ведь и
Усталый век, И гневный век, Дождями исхлестан он. Но мрак уйдет, И солнце взойдет, Станет мир, как зеленый газон. Динь-дон, динь-дон, колокольчик звенит. Нас с подругой лес зеленый манит.
— Потише, мистрис! Это уж слишком большая вольность! — предостерегла ее Пруденс. Но Дженифер не слышала слов компаньонки.
Пчелки, деревья, Табор цыган — Все веселятся с нами. Птицы поют, Ручьи бегут, Мир они хором славят. Динь-дон, динь-дон, колокольчик звенит. Нас с подругой лес зеленый манит.
— Ей ведь всего семнадцать, — пояснила Пруденс, обращаясь к небу, и попыталась догнать девушку, не сбиваясь при этом на бег. — И старшие должны следить за тем, чтобы сатана не подсунул ей аппетитную приманку.
Ветерок принес Ароматы роз,
Резкое пыхтение заглушило голос девушки. Дженифер умолкла и остановилась. Пруденс настигла ее. Вместе они уставились на сарай. Из его дверей вырвался и тут же растаял густой клуб дыма.
Рабочий
Его черный паровой котел, почти десяти футов
— Ох, дядя, ты собираешься на прогулку? — Дженифер снова пустилась бегом. — Можно и мне с тобой?
Шелгрейв похлопал машиниста по спине:
— Притормози-ка.
Паровоз пыхнул дымом и остановился. Кочегар сел и провел рукой по лбу, оставив светлый след на закопченной коже. Руперт по-прежнему смотрел на машиниста и задавал вопросы. Шелгрейв наклонился через поручни, окружавшие платформу.
— Привет, Дженифер, — сказал он. — Как дела
— Просто ужасно, — ответила она. — Я так рада, что вернулась!
Шелгрейв погрозил ей пальцем.
— Ты не должна искать удовольствий, — назидательно произнес он. — Но ты должна на коленях благодарить Господа, победа которого дала тебе возможность вернуться сюда.
Руперт, услышав это, нахмурился и шагнул к Шелгрейву. Но тут он заметил девушку и поклонился.
— Ваше высочество, — сказал Шелгрейв, — позвольте представить вам мою племянницу и подопечную, высокочтимую Дженифер Элайн.
Дженифер залилась краской и присела
— Благодари за честь, ведь ты стоишь перед его высочеством Рупертом, племянником нашего короля, принцем Рейнским, герцогом…
Дженифер судорожно вздохнула и прижала ладонь к губам. Глаза ее стали огромными.
— Храни нас Господь, это Руперт! — взвизгнула Пруденс и упала без чувств.
Дженифер опустилась рядом с ней на колени.
— Она
Ресницы Пруденс затрепетали, женщина издала негромкий стон. Мужчины расхохотались. Дженифер бешено уставилась на них.
— Нечего тут смеяться! — резко бросила она. — У нее есть причины для страха!
Руперт спрыгнул на землю, подошел к женщинам, присел рядом с ними на корточки и принялся растирать руки Пруденс.
— Увы, на самом-то деле никаких причин нет, — сказал он, язвительно скривив губы. — Я знаю, конечно, что
Дженифер изумленно уставилась на него.
— Я не знал, с кем сражаюсь, — пояснил принц. —
— Вы говорите с таким благородством, лорд, — прошептала девушка. Краска отхлынула с ее щек, она побледнела.
Пруденс, пришедшая
— Безопасен, он?! Да он страшней Сатаны!
Руперт усмехнулся:
— Ну, позвольте дьяволу помочь вам встать на ноги.
Пруденс ничего не оставалось, как подчиниться. Но, встав, она тут же покачнулась.
— Ей нужна поддержка, — решила Дженифер. — Прошу прощения, сэр.
И она обняла горничную за плечи.
— Пусть она идет
— До вечера, Дженифер Элайн, — сказал Руперт. Он взял руку девушки и поцеловал ее. Там, откуда принц прибыл, это было обычным проявлением вежливости; но у Дженифер подогнулись колени. И без того перепуганная Пруденс теснее прижалась к девушке, и обе женщины застыли, не сводя глаз с принца.
Руперт, не обратив внимания на подвесную лесенку, одним прыжком очутился на платформе паровоза. Поезд тронулся с места и, пыхтя, направился через мост и дальше на юг.
— Нам бы следовало уйти
Девушка не отводила взгляда от удаляющегося паровозного дымка.
Пруденс насторожилась.
— Дженифер! — громко окликнула она. Девушка вздрогнула.
— Ох! — Она повернулась к компаньонке. — Да. Действительно. Я иду.
У перекидного моста она задержалась, чтобы приласкать сторожевых псов. Собаки отчаянно завиляли хвостами и принялись тыкаться влажными носами
— Вы слишком уж нежничаете с этими гадкими псами, — сердито заметила Пруденс. — Они опасны!
— Ну, только не для меня, — рассмеялась Дженифер, к которой уже вернулась вся ее живость. — Кто еще любит их? — Она почесала собак за ушами, погладила их. — Привет, Скулл! Ах ты, хороший Бонс!
— Это глупо — любить животных, — сказала Пруденс. Ее взгляд вернулся к рельсам и к удалявшемуся поезду. — А он — зверь из Апокалипсиса…
Дженифер направилась к дому. Горничная последовала за ней. Дворецкий закрыл за ними двери.