Как эта улица пыльна, раскалена!

Что за печальная, о Господи, сосна!

Балкон под крышею. Жена мотает гарус.

Муж так сидит. За ними холст, как парус.

Над самой клумбочкой прилажен их балкон.

«Ты думаешь – не он… А если он?

Все вяжет, Боже мой… Посудим хоть немножко…»

…Морошка, ягода морошка!..

«Вот только бы спустить лиловую тетрадь?»

– «Что, барыня, шпинату будем брать?»

– Возьмите, Аннушка! —

«Да там еще на стенке

Видал записку я, так…»

…Хороши гребэнки!

«А… почтальон идет… Петровым писем нет?»

– Корреспонденции одна газета «Свет». —

«Ну что  ж ? устроила?» – Спалила под плитою. —

«Неосмотрительность какая!.. Перед тою?

А я тут так решил: сперва соображу,

И уж потом тебе все факты изложу…

Еще чего у нас законопатить нет ли?»

– Я все сожгла. – Вздохнув, считает молча петли…

«Не замечала ты: сегодня мимо нас

Какой-то господин проходит третий раз?»

– Да мало ль ходит их… —

«Но этот ищет, рыщет,

И по глазам заметно, что он сыщик…»

– Чего  ж  у нас искать-то? Боже мой!

«А Вася-то зачем не сыщется домой?»

– «Там к барину пришел за пачпортами дворник».

«Ко мне пришел?.. А день какой?» – «Авторник».

«Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров»…

…Ландышов, свежих ландышов!

«Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!»

– Вот вздор какой. За что же? —

…Бритвы праветь…

«Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись…»

– Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись!

Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться… —

Яица свежие, яица!

Яичек свеженьких?..

Но вылилась и злоба…

Расселись по углам и плачут оба…

Как эта улица пыльна, раскалена!

Что за печальная, о Господи, сосна![11]