Лишь к утру достигли Каширский и Анна Сергеевна стен Царь-Города. Чтобы попасть в столицу, нужно было миновать ворота, в которых обычно стояли двое-трое стрельцов в красных шапках, вооруженных секирами. В их обязанности входило брать подати с въезжающих в столицу иноземцев и проверять купеческие обозы на предмет недозволенных товаров. На обычных путников,
Однако на сей раз путникам явно не повезло — стрельцы встретили их скрещенными поперек ворот секирами:
— Кто такие?
Каширский вздохнул, опустил на землю мешок и извлек из внутреннего кармана свернутую вчетверо грамоту, из которой следовало, что податель сего, господин имярек, исполняет особые поручения и должен быть пропускаем беспрепятственно даже в такие места, куда обычным смертным далеко не всегда открыт ход. Грамоту венчала круглая печать и подпись весьма значительного должностного лица, которая обычно отваживала служивых задавать Каширскому какие-либо дополнительные вопросы.
На стрельцов же привратников, похоже, куда большее впечатление произвели отнюдь не подпись и не печать,
—
—
—
— Вы не имеете права! — захорохорился Каширский. — Я ученый с мировым именем, без пяти минут Нобелевский лауреат, я самого царя Путяту консультирую!..
—
— Ни за что! — испуганно вскричал Каширский, вцепившись в мешок. — Это мои личные вещи.
Охранник с силой потянул мешок на себя, Каширский не отдавал, и кончилось это тем, чем и должно было — мешок порвался, и через дырку на землю посыпались драгоценные украшения, старинные монеты и золотые кувшинчики.
— Значит, личные вещи? — усмехнулся второй стрелец. — Ну что ж, господин Каширский, пройдемте со мной.
— Тогда и меня ведите! — не выдержала Глухарева. — Я тоже замешана в разных темных делишках!..
— Сударыня, не морочьте голову, — отмахнулся от нее первый стрелец, будто от назойливой мухи. — Ступайте своим путем и не мешайте нам работать.
— Это вы нарочно устроили, чтобы... — крикнула Анна Сергеевна вдогонку — и осеклась.
Так сбылось второе пророчество Херклаффа о «каталашке» для Каширского.
Анна Сергеевна смачно плюнула и, миновав ворота, вошла в город, на ходу обдумывая, как бы ей вызволить сообщника,